 Альберт Владимиров вынес в название своего выступления вопрос: «Нужны ли России дипломированные инженеры-нефтяники?». Мало того, он также уверен, что многие участники настоящего форума практически единодушно скажут: «Да, нужны!».
Тогда в чем же дело? – задался вопросом докладчик, уже не в первый раз, по его собственным словам, заостряя внимание любой аудитории на этом вопросе, считая его актуальным, в частности, для нефтегазового сектора отечественной экономики. Дело в том, считает он, что Россия незаметно для бизнес-сообщества находится в процессе сворачивания классического пятилетнего инженерного образования. И если в данном процессе промышленность ограничит себя позицией стороннего наблюдателя, то мы уже достаточно скоро столкнемся с прекращением выпуска в системе высшего образования дипломированных инженеров, в частности, инженеров-буровиков, разработчиков, механиков, нефтехимиков и т.д.
В качестве информации ректор знаменитого вуза сообщил, что официальный старт данному процессу уже дан – в сентябре 2003 года. Россия подписалась под Болонской декларацией и перевела в практическую плоскость вопрос о вхождении в так называемое общеевропейское образовательное пространство и переходе российского высшего образования на его двухуровневую систему по принципу «бакалавр-магистр». Cо cледующими сроками обучения: на получение бакалаврской степени не менее трех и не более четыре лет и магистрской – два года. А вот место для традиционной для России подготовки дипломированных специалистов в этой схеме уже не предвидится», – резюмирует докладчик.
В то же время автор ссылается на практически 10-летний опыт подготовки вузами России бакалавров и магистров. Хотя он в то же время высказал и некоторое сомнение в совершенной «безвредности» присоединения к Болонской декларации. Более того, ректор губкинского университета считает, что данный процесс будет для страны весьма болезненным.
Далее докладчик сообщил, что уже с 1994 года в России действительно, наряду с подготовкой дипломированных специалистов в технических вузах, в небольших объемах началась подготовка академических бакалавров и магистров. Второе «направление» открыли, в основном, ведущие вузы страны по специальным программам, насыщенным дополнительными дисциплинами – в основном, математического и компьютерного циклов, а также связанными с новейшими научно-технологическими направлениями.
Внедрение данных «направлений» позволило, по мнению докладчика, организовать специализированную подготовку исследователей и проектировщиков для НИИ и проектных организаций, а также для будущих преподавателей вузов.
В нашем университете, отметил Владимиров, первые 11 магистров были подготовлены в 1995 году. Все они затем поступили в аспирантуру, успешно ее закончили и сейчас работают в научно-производственных структурах отрасли.
Уже с 1999 года в губкинском университете начал функционировать факультет магистрской подготовки с ежегодной «производительностью» в 150-180 специалистов по 25-30 программам. Это, правда, составляет 10-12% от общего выпуска. По нашей статистике, отмечал далее господин Владимиров, каждый второй магистр после окончания курса продолжил обучение в аспирантуре, некоторые из них затем остались работать на кафедрах в университете, иные ушли работать в проектные и исследовательские организации нефтегазовых компаний.
Что же касается бакалавров, то, как заявил ректор университета, данный вуз их не выпускал для нужд промышленности, не делает он этого и сейчас. Просто дается возможность получения бакалаврского диплома только тем студентам, которые обучались на третьем курсе и, имея явные склонности к научно-исследовательской работе, изъявили желание продолжить образование в магистратуре и прошли для этого внутриуниверситетский конкурс.
То есть, как считает Владимиров, наличие бакалаврского диплома – это всего лишь обязательное условие для продолжения обучения в магистратуре. Причем, по его мнению, часть вузов России ведет подготовку бакалавров для нефтегазового дела. Однако эти выпускники, за редким исключением, оказываются сегодня невостребованными в отрасли, и они, как правило, возвращаются в вузы для получения профильного образования по специальности. Примерно пналогичная ситуация сложилась и с точки зрения подготовки специалистов для других отраслей промышленности.
Кстати, сегодня дипломированные инженеры составляют более 90% от общего количества выпускников технических вузов. А ведь российская экономика, в том числе и ее нефтегазовая отрасль, настроены на специалистов именно данного уровня квалификации. Штатные расписания, номенклатура должностей, требования к уровню образования при замещении этих должностей в промышленности – все это базируется на том, что российская высшая школа направляет в отрасли специалистов, обучавшихся в вузах в течение 5-5,5 лет и получивших основательное общенаучное и общеинженерное образование, профессиональные знания по конкретным специальностям, а также требуемые практические навыки и умения.
В последние годы, считает Владимиров, нас настойчиво подталкивают к тому, чтобы вместо отвечающим потребностям российской экономики в подготовке инженеров перейти на подготовку бакалавров. Ради чего это делается? – задается вопросом ректор. – Ради элементарной экономии средств? Наверное, также немалую роль в данной увлеченности «новым», по его мнению, играет стремление быть похожими на западноевропейскую или американскую системы профессионального образования. Вопреки требованиям научно-технического прогресса, нам предлагают переориентировать промышленность страны на выпускников вузов с более слабой квалификацией и подготовкой. А вот подсчитать, в какую копеечку выльется в целом такая «переориентация» для России, или замена инженеров бакалаврами – в планы реформаторов, наверное, не входит. Доказывать, что в принципе нельзя подготовить за четыре года квалифицированного специалиста в области бурения скважин и нефтепереработки, программирования или технической диагностики – это все равно, что ломиться в открытую дверь.
Сегодня, считает докладчик, в век стремительного перехода на информационные и наукоемкие технологии в нефтегазовой отрасли промышленности, даже пяти лет для эффективной подготовки таких специалистов становится мало. Тем не менее, по заданию министерства образования уже подготовлены проекты нового, третьего по счету, поколения государственных образовательных стандартов, предусматривающих, что технические вузы России будут в основном вести четырехлетнюю подготовку бакалавров по специальности. И лишь некоторая часть из них будет затем в течение двух лет доучиваться до магистрской степени. А вот конкретно дипломированного инженера-специалиста в новой системе готовить уже не планируется.
И снова нам говорят: посмотрите на Соединенные Штаты! Там 85% выпускников университетов – бакалавры по специальности, занимающие по окончании вуза младшие инженерные должности. Значит, говорят нам, за четыре года можно готовить студентов по конкретным техническим специальностям! Впрочем, в США, как и во многих других западных странах, бакалавр – это академическая степень, то есть это уровень образованности, а не квалификации.
Американский бакалавр по Petroleum Ingeneering изучает в университете некоторые специальные дисциплины – например, общий курс технологии бурения, общий курс разработки нефтяных месторождений и скважинной добычи нефти и др. Но он не выполняет курсового проекта по заканчиванию скважин и освоению продуктивных пластов, не делает курсовой проект по гидроразрыву пласта или кислотной обработке призабойной зоны и т.п. Их учебными программами такие работы и проекты просто не предусмотрены. Он, к тому же, не проходит ни технологической, ни промысловой производственных практик, увязанных с программой теоретического обучения. Словом, это – конечно же, не специалист, и, придя на производство, он не сможет с ходу включиться в решения вопросов, касающихся инженерной компетенции. Это – своего рода полуфабрикат, который еще нужно будет довести до такой кондиции. Доучивание бакалавра до уровня квалифицированного специалиста и в США, и в странах ЕС, осуществляют ныне компании, программы такого доучивания предусматривают стажировки выпускника на различных должностях в компаниях, направления на курсы повышения квалификации, прикрепление к нему наставников и систематическая аттестация. Для реализации указанных программ компании создают у себя учебные центры и полигоны, имеющие специальные штаты дьюторов, занимающихся этим делом.
То есть существующие в США и на Западе системы подготовки специалистов для промышленности имеют как бы две составляющие: университетскую и корпоративную, к тому же тесно связанные друг с другом. Причем, такая связь обеспечивается и организационно и содержательно. У нас же, в России, считает Владимиров, корпоративной составляющей системы подготовки специалистов пока нет.
Более того, промышленность исходит из того, что подготовкой таких специалистов должно заниматься государство, а компании– лишь вопросами дальнейшего повышения их квалификации. Государство же в своих планах, как уже выше отмечал ректор университета нефти и газа, намерено прекратить подготовку в вузах дипломированных специалистов и предлагает ввести в вузах для промышленности подготовку бакалавров. Но готова ли к этому отечественная нефтегазовая отрасль? Это ведь не только материальные и финансовые ресурсы, но также и требование в компаниях наличия собственной учебно-лабораторной базы, собственного учебно-методического обеспечения и, что самое главное, квалифицированных профессорско-преподавательских кадров.
Ректор Владимиров задается вопросом: а может, действительно, государством рассматривается вопрос о передаче отраслевой системы подготовки инженерных кадров в частные руки? И если это так, то промышленности уже сегодня надо готовиться к решению этой проблемы, поскольку реализация положений Болонской декларации предусмотрена уже с 2010 года. Но стоит ли так быстро ломать то, на что было потрачено столько лет и усилий, денег и энергии?!
|
